"Приходит март. Я сызнова служу..."

      Приходит март. Я сызнова служу.
      В несчастливом кружении событий
      изменчивую прелесть нахожу
      в смешеньи незначительных наитий.

      Воскресный свет все менее манит
      бежать ежевечерних откровений,
      покуда утомительно шумит
      на улицах мой век полувоенный.

      Воскресный свет. Все кажется не та,
      не та толпа, и тягостны поклоны.
      О, время, послужи, как пустота,
      часам, идущим в доме Апполона.

      А мир живет, как старый однодум,
      и снова что-то страшное бормочет,
      покуда мы приравниваем ум
      к пределам и деяниям на ощупь.

      Как мало на земле я проживу,
      все занятый невечными делами,
      и полдни зимние столпятся над столами,
      как будто я их сызнова зову.

      Но что-нибудь останется во мне --
      в живущем или мертвом человеке --
      и вырвется из мира и извне
      расстанется, свободное навеки.

      Хвала развязке. Занавес. Конец.
      Конец. Разъезд. Галантность провожатых,
      у светлых лестниц к зеркалам прижатых,
      и лавровый заснеженный венец.

      март 1961