Примечание к прогнозам погоды

      Аллея со статуями из затвердевшей грязи,
      похожими на срубленные деревья.
      Многих я знал в лицо. Других
      вижу впервые. Видимо, это - боги
      местных рек и лесов, хранители тишины,
      либо - сгустки чужих, мне невнятных воспоминаний.
      Что до женских фигур - нимф и т. п. - они
      выглядят незаконченными, точно мысли;
      каждая пытается сохранить
      даже здесь, в наступившем будущем, статус гостьи.

      Суслик не выскочит и не перебежит тропы.
      Не слышно ни птицы, ни тем более автомобиля:
      будущее суть панацея от
      того, чему свойственно повторяться.
      И по небу разбросаны, как вещи холостяка,
      тучи, вывернутые наизнанку
      и разглаженные. Пахнет хвоей,
      этой колкой субстанцией малознакомых мест.
      Изваяния высятся в темноте, чернея
      от соседства друг с дружкой, от безразличья
      к ним окружающего ландшафта.

      Заговори любое из них, и ты
      скорей вздохнул бы, чем содрогнулся,
      услышав знакомые голоса, услышав
      что-нибудь вроде "Ребенок не от тебя"
      или: "Я показал на него, но от страха,
      а не из ревности" - мелкие, двадцатилетней
      давности тайны слепых сердец,
      одержимых нелепым стремлением к власти
      над себе подобными и не замечавших
      тавтологии. Лучшие среди них
      были и жертвами и палачами.

      Хорошо, что чужие воспоминанья
      вмешиваются в твои. Хорошо, что
      некоторые из этих фигур тебе
      кажутся посторонними. Их присутствие намекает
      на другие событья, на другой вариант судьбы -
      возможно, не лучший, но безусловно
      тобою упущенный. Это освобождает -
      не столько воображение, сколько память
      - и надолго, если не навсегда. Узнать,
      что тебя обманули, что совершенно
      о тебе позабыли или - наоборот -
      что тебя до сих пор ненавидят - крайне
      неприятно. Но воображать себя
      центром даже невзрачного мирозданья
      непристойно и невыносимо.
      Редкий,
      возможно, единственный посетитель
      этих мест, я думаю, я имею
      право описывать без прикрас
      увиденное. Вот она, наша маленькая Валгалла,
      наше сильно запущенное именье
      во времени, с горсткой ревизских душ,
      с угодьями, где отточенному серпу,
      пожалуй, особенно не разгуляться,
      и где снежинки медленно кружатся, как пример
      поведения в вакууме.

      1986