Искусство Японии
Специалисты уже давно обратили внимание на то, что искусство живописи в странах Дальнего Востока генетически связано с искусством каллиграфии. В Японии, в частности, существует понятие единства каллиграфических и живописных принципов. Соответственно в японской живописи, как и в китайской, издавна большую роль играет линия и распространены монохромные картины. Вместе с тем влияние искусства каллиграфии на живопись Японии не следует преувеличивать. Характерно, например, что во времена японского средневековья довольно долго основным течением в живописи было суйбокуга. Произведения в стиле суйбокуга создавались тушью, при этом показывалась игра света и тени на предметах, но отсутствовали контурные линии.
Развитию японской живописи способствовали контакты с континентом, откуда в начале VII века было позаимствовано искусство изготовления красок, бумаги и туши.
Большое значение для судеб японской живописи, равно как и скульптуры, имело распространение в стране буддизма, поскольку потребности буддийской культовой практики создавали определенный спрос на произведения этих видов искусства. Так, с X века с целью распространения среди верующих знаний о событиях буддийской священной истории в массовом порядке создавались так называемые эмакиномо (длинные горизонтальные свитки), на которых изображались сцены из буддийской священной истории или из связанных с нею притч.
Японская живопись в VII веке была весьма еще проста и безыскусна. Представления о ней дают росписи на ковчеге Тамамуси из храма Хорюдзи, отображавшие те же сцены, которые воспроизводились на эмакимоно. Росписи выполнены красной, зеленой и желтой краской на черном фоне. Некоторые росписи на стенах храмов, относящиеся к VII веку, имеют много общего с аналогичными росписями в Индии.
По мере дальнейшего распространения буддизма возник массовый спрос на культовые изображения. В связи с этим профессия художника стала очень распространенной, причем уже в VII веке среди мастеров, занятых созданием картин, развивалась даже специализация: одни делали общий набросок рисунка, другие раскрашивали его, третьи обводили контуры. Рисунки на полотнищах эмакимоно в VII-VIII веках имели весьма простой, близкий к символическому характер, изображениям не хватало динамики. Однако с течением времени художественное качество рисунков эмакимоно возросло, и лучшие из них весьма выразительны и совершенны.
С VIII века в Японии начинается развитие жанровой и пейзажной живописи. До наших дней дошла ширма под условным названием «Женщина с птичьими перьями». На ширме изображена женщина, стоящая под деревом, волосы и кимоно ее украшены перьями. Рисунок исполнен легкими, струящимися линиями.
Для буддийской живописи с IX века характерными являются изображения мандалы, что на санскрите означает алтарь. При создании мандал использовались дорогостоящие материалы. Например, «Такао мандала», хранящаяся в монастыре Дзингодзи, написана золотом и серебром на плотном фиолетовом шелке.
Своеобразным стимулом для развития японской живописи в IX веке явилось учение одной из махаянистских сект (мёо) о том, что для избавления мира от страданий и горестей необходимо лишь... создать изображение бодисатвы определенного, но неизвестно какого вида.
Творческое воображение художников заработало вовсю. Примером такой картины является изображение бодисатвы, сохраняющего государство, из храма Кон-гобудзи. На дошедшей до нас части этой картины передано стремительное движение охваченной пламенем фигуры божества.
Первоначально японские художники, отчасти в связи с характером тематики, над которой они преимущественно работали (буддийская живопись), находились под сильным китайским влиянием: писали в китайском стиле, или стиле кара-э. Но со временем в противовес картинам в китайском стиле кара-э стали появляться светские по тематике картины в японском стиле, или стиле ямато-э (живопись Ямато). В Х-XII веках стиль ямато-э стал господствующим в живописи, хотя произведения сугубо религиозного характера все еще писались в китайском стиле. В этот период получила распространение техника нанесения контуров рисунка мельчайшей золотой фольгой.
В XI-XII веках появилось много выдающихся по технике исполнения произведений чисто светской живописи, включая портретную. Многие художники-профессионалы создавали картины только на светские темы, такие картины изображали и на складных ширмах и сёдзи.
Мы уже говорили о живописи на эмакимоно. Особенно большое распространение эмакимоно получили с XII века, когда художники, создавая их, стали работать в японском национальном стиле ямато-э. Религиозное содержание живописи на эмакимоно постепенно уступает место светским мотивам. Объектами изображения тут могли уже стать события японской истории, но трактуемые с точки зрения буддийской морали.
Одним из образцов исторической живописи эпохи Камакура является знаменитый свиток XIII века «Хэйдзи-моногатари», на котором запечатлено восстание, поднятое в 1159 г. главой крупного самурайского клана Ёситомо Минамото. Как и миниатюры в древнерусских летописях, свитки, подобные «Хэйдзи-моногатари», являются не только выдающимися памятниками искусства, но и историческими свидетельствами. Соединяя текст и изображение, они воспроизводили по горячим следам бурные события княжеских усобиц второй половины XII века, воспевали военные подвиги и высокие моральные качества вышедшего на арену истории нового военно-дворянского сословия — самураев.
О художественных достоинствах исторических самурайских эмакимоно (свитков) указанного времени можно судить по фрагменту из «Хэйдзи-моногатари» с изображением одного из эпизодов войны — «Битвы у Рокухара». При яростном динамизме сцены и яркости ее художественного решения не устаешь удивляться степени проработанности отдельных деталей. А ведь это лишь один из фрагментов свитка!
Выразительны лица захлебнувшегося в крике, атакующего всадника с огромным луком в руках и мечом на поясе и бегущего справа от него пехотинца. Отлично выписана черная лошадиная голова на переднем плане. Более условны, почти как маски театра Но, напряженные лица самураев на заднем плане. Но и они поданы в броске, в движении. Развеваются красные ленты за шлемом бегущего слева воина с колчаном стрел за плечами, напряженно прижат к груди локоть его левой руки.
Мастерство художника в передаче движения, жеста не может не вызвать восхищения. И при этом — свободное владение всем многообразием цветовых оттенков, профессиональная точность в воспроизведении деталей самурайских доспехов, оружия, конской сбруи. В отличие от индивидуальных портретов самурайских военачальников — сёгунов, фактических правителей страны, где поэтизируется внутренний мир самурая, здесь, в рассмотренном фрагменте «Битвы у Рокухара», воспевается внешняя сторона «самурайства» — храбрость, натиск, агрессия, безжалостность к себе и к другим.
Это противоречие самурайской эстетики и этики замечательно сформулировал живший в XVII веке поэт М. Кёрай в одном из своих трехстиший — хокку:
Как же это, друзья?
Человек глядит на вишни в цвету —
А на поясе длинный меч.(Перевод В. Марковой)
Впрочем, противоречие ли это? Может быть, здесь, на новом уровне, воспроизводится извечная для японского духа и искусства гармония хаоса и космоса, красоты и беспорядка, кротости и жестокости, ярости и умиротворенности? Причем каждое из полярных качеств, свойств души и мира доводится художником до максимального напряжения и подобно тетиве натянутого лука. Да, воинам во всем мире — не в одной стране Восходящего Солнца — приходилось не только любоваться цветущей сакурой или хризантемой в монастырском саду, но и выполнять «черную работу» Истории — воевать, борясь за объединение страны, защищая ее от врагов. И высокий смысл искусства Камакура — времени расцвета бусидо и слияния его с философией дзэн — состоит в том, что оно воспевало очистительную, всепоглощающую силу долга, исполняемого и перед лицом смерти.
Ярким свидетельством появления светских мотивов в живописи стало состоящее из четырех свитков известное эмакимоно «Тёдзю гига» — сцены из жизни животных, в том числе животных, подражающих людям. Это эмакимоно написано тушью. Выдающимся по экспрессивности и технике исполнения является относящееся к XIII веку эмакимоно «Ямай-но соси», изображающее людей, пораженных различными болезнями. Рисунки на этих свитках проникнуты своеобразным юмором.
Известно историческое эмакимоно «Повесть о монгольском нашествии. В период Муромати (1392-1578) соотношение между буддийской живописью, живописью в японском стиле и монохромной живописью решительно сдвигается в пользу последней. Но с течением времени в ней появляются контурные линии. В буддийской живописи также появляются новые формы. Например. выдающийся мастер монохромной живописи Као Нин-га писал сильными, грубыми мазками. Стиль известного художника Минтё, писавшего свитки на буддийские темы, представляет собой нечто среднее между традиционной буддийской живописью и монохромной живописью.
Величайшим художником периода Муромати является Сэссю (1420-1506), который создал свой собственный стиль. Ему принадлежит выдающееся произведение японской живописи «Длинный пейзажный свиток», датированное 1486 г., имеющее в длину 17 м при ширине 4 м. На свитке изображены четыре времени года. Сэссю был отличный портретист, о чем свидетельствует написанный им портрет Масуда Канэтака.
В последние десятилетия периода Муромати происходит процесс интенсивной профессионализации живописи. В начале XVI века возникает знаменитая школа Кано, основанная Кано Масанобу (1434-1530), который заложил основы декоративного направления в живописи. Одним из ранних произведений жанровой живописи школы Кано является роспись художником Хидэёри ширмы на тему «Любование кленами в Такао».
С конца XVI века основными формами живописи становятся стенопись, картины на складных ширмах. Произведения живописи украшают дворцы аристократов, дома горожан, монастыри и храмы. Развивается стиль декоративных панно — да-ми-э. Такие панно писали сочными красками на золотой фольге.
Признаком высокого уровня развития живописи является существование в конце XVI века ряда живописных школ, в том числе Кано, Тоса, Ункоку. Сога, Хасэгава, Кайхо. Выдающиеся картины, созданные в этот период, принадлежат не только известным живописцам, но и оставшимся безвестными мастерам.
В течение XVII-XIX веков исчезает ряд некогда прославленных школ, но их место занимают новые, такие, как школа гравюры на дереве укиё-э, школы Маруяма-Сидзе, Нанга, европейской живописи, а также школа, ратовавшая за возрождение в живописи стиля ямато-э, т. е. старого японского стиля. Центрами культуры и искусства позднего средневековья (оно затянулось в Японии практически до XIX века) становятся наряду с древними городами Нара и Киото новая столица Эдо (современный Токио), Осака, Нагасаки и др.
Расцвет специфической городской культуры и сопутствующих видов искусства определил основное направление развития японского искусства в XVII-XIX веках. При этом подверглись изменению как формы «бытования» искусства, так и его общественная функция. Например, в архитектуре утратило свою ведущую роль культовое зодчество, зато была создана четкая отработанная форма жилого дома, имеющая не только практический, но и несомненный художественный смысл. Соответственно в живописи возросла роль декоративных интерьеров, росписей. Высочайшего уровня достигла также гравюра на дереве, ставшая в XVIII-XIX веках главных видом японского искусства.
Вообще искусство эпохи Эдо (1615-1868) характеризуется особым демократизмом (потребителями его являются самые широкие круги горожан — третьего сословия) и сочетанием художественного и функционального. Примером такого сочетания является живопись на ширмах. Ширма — вещь, имеющая точное функциональное назначение в интерьере японского жилища, предмет быта. Одновременно это — картина, произведение искусства, определяющее эмоциональный тонус жилища, предмет эстетического созерцания. Именно на парных ширмах написаны «Красные и белые цветы сливы» — самое значительное и знаменитое из сохранившихся произведений великого художника Огата Корина (1658-1716), шедевр, по праву причисляемый к лучшим созданиям не только японской, но и мировой живописи.
Одним из наиболее популярных жанров японской мелкой пластики были нэцкэ. Происхождение их чисто практическое: поскольку традиционная одежда японцев не знает карманов, все необходимые мелкие предметы прикреплялись к поясу с помощью небольших брелоков — нэцкэ. Вместе с тем, сохранив свое функциональное назначение, нэцкэ превратились в силу непреходящих эстетических потребностей народа в разновидность тонкой миниатюрной скульптуры.
В нэцке преломился художественный канон средневековья в сочетании с ренесеансной раскованностью искусств в эпоху Эдо. Эти произведения миниатюрной пластики как бы сфокусировали в себе тысячелетия пластического опыта Японии: от диковатых догу Дзёмона, ханива Поздних Курганов до канонической культуры средневековья, каменных будд и живого дерева Энку. Из классического наследия заимствовали мастера нэцкэ богатство экспрессии, чувство меры, завершенность и точность композиции, совершенство деталей.
Материал для нэцкэ был самым различным: дерево, слоновая кость, металл, янтарь, лак, фарфор. Над каждой вещью (как правило, не более 10 см в высоту) мастер трудился иногда целые годы. Тематика их варьировалась безгранично: изображения людей, животных, богов, исторических лиц, персонажей народных, поверий. Расцвет того чисто городского вида прикладного искусства приходится на вторую половину XVIII века.
Интересна судьба упомянутой выше гравюры на дереве — укиё-э. В свое время, в прошлом столетии, Европа, а затем и Россия именно через гравюру впервые познакомились с феноменом японского искусства. Между тем в самой Японии гравюру на дереве первоначально вообще не считали искусством, таким, как живопись на ширмах или на свитках. Возникшая на стыке искусства и ремесла, японская гравюра действительно имела все признаки массовой культуры — тираж, доступность, дешевизну. Не случайно ее так и назвали — «укиё-э» (слово «укиё» означает в переводе темное, мирское, обиходное»).
Мастера укиё-э добивались максимальной простоты и доходчивости как в выборе сюжетов, так и в их воплощении. Сюжетами гравюр были в основном жанровые сценки из повседневной жизни города и его обитателей: торговцев, артистов, гейш.
Укиё-э, как особая художественная школа, выдвинула целый ряд первоклассных мастеров. Начальный этап в развитии сюжетной гравюры связан с именем Хисикава Моронобу (1618-1694). Первым мастерам многоцветной гравюры был Судзуки Харунобу, творивший в середине XVIII века. Главные мотивы его творчества — лирические сцены с преимущественным вниманием не к действию, а к передаче чувств и настроений: нежности, грусти, любви.
Подобно древнему изысканному искусству эпохи Хэйан, мастера укиё-э возрождали в новой городской среде своеобразный культ утонченной женской красоты, с той только разницей, что вместо гордых хэйанских аристократок героинями гравюр стали изящные гейши из увеселительных кварталов Эдо.
Художник Утамаро (1753-1806) представляет собой, может бьть, уникальный в истории мировой живописи пример мастера, безраздельно посвятившего свое творчество изображению женщин — в разных жизненных обстоятельствах, в разнообразных позах и туалетах. Одна из лучших его работ — «Гейша Осама» находится в Москве, в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Необыкновенно тонко передано художником единство жеста и настроения, освещения и выражения лица.
Высочайшего уровня жанр японской гравюры достиг в творчестве Кацусика Хокусая (176О-1849). Ему свойственны неизвестные ранее в японском искусстве полнота охвата жизни, интерес ко всем ее сторонам — от случайной уличной сцены до величественных явлений природы. Творческая судьба Хокусая необычна. Плодовитейший мастер, — ему принадлежит свыше 30 тысяч гравюр и рисунков, более 500 иллюстрированных книг, — он обрел творческую индивидуальность лишь в преклонном возрасте, накопив за долгую жизнь великое множество знаний, навыков, умений, достигнув подлинной мудрости в видении мира и человека.
В возрасте 70 лет Хокусай создает свою самую знаменитую серию гравюр «36 видов Фудзи», за нею последовали серии «Мосты», «Большие цветы», «Путешествия по водопадам страны», альбом «100 видов Фудзи». Каждая гравюра — ценный памятник живописного искусства, а серии в целом дают глубокую, своеобразную концепцию бытия, мироздания, места человека в нем, традиционную в лучшем смысле слова, т. е. укорененную в тысячелетней истории японского художественного мышления, и совершенно новаторскую, временами дерзкую, по средствам исполнения.
«36 видов Фудзи», представляющие священную гору японцев в разные времена года и суток, при разном освещении, из различных мест страны — издалека, вблизи, с моря, сквозь заросли бамбука, явились по существу первым в японском искусстве образом родины, одновременно конкретным и обобщенно-символическим.
Творчество Хокусая достойно связывает многовековые художественные традиции Японии с современными установками художественного творчества и его восприятия. Блистательно возродив пейзажный жанр, давший в средние века такие шедевры, как «Зимний пейзаж» Сэссю, Хокусай вывел его из канона средневековья прямо в художественную практику XIX-XX веков, оказав и оказывая влияние не только на французских импрессионистов и постимпрессионистов (Ван-Гога, Гогена, Матисса), но и на русских художников «Мира искусства» и другие, уже современные нам школы.
Искусство цветной гравюры укиё-э явилось в целом прекрасным итогом, и, может быть, даже своеобразным завершением неповторимых путей японского изобразительного творчества.
