"До сих пор, вспоминая твой голос..." - Элегия

      М. Б.

      До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
      в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
      не чета голой мышце, волосу, багажу
      под холодными буркалами, и не бздюме утряски
      вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
      не изнашивается в результате тренья
      о разряженный воздух, но, близорук, из двух
      зол выбирает большее: повторенье
      некогда сказанного. Трезвая голова
      сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
      точно пластинка, стачивая слова,
      и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
      из заросшей извилины - как отдавая честь
      наважденью в форме нехватки текста
      при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
      вещи, предметы, между собой столь тесно
      связанные, что, норовя прослыть
      подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
      могла бы сделать еще один шаг и слить
      их воедино: тум-тум фокстрота
      с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
      в крайнем случае. То есть повысить в ранге
      достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
      чешуя цвета консервной банки,
      цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
      разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
      чем увеличивает; вспомни размер зверей
      в плейстоценовой чаще. Мы - только части
      крупного целого, из коего вьется нить
      к нам, как шнур телефона, от динозавра
      оставляя простой позвоночник. Но позвонить
      по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
      где откликнется лишь инвалид - зане
      потерявший конечность, подругу, душу
      есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
      как выползти из воды на сушу.

      1982