К Урании

      И. К.

      У всего есть предел: в том числе у печали.
      Взгляд застревает в окне, точно лист - в ограде.
      Можно налить воды. Позвенеть ключами.
      Одиночество есть человек в квадрате.
      Так дромадер нюхает, морщась, рельсы.
      Пустота раздвигается, как портьера.
      Да и что вообще есть пространство, если
      не отсутствие в каждой точке тела?
      Оттого-то Урания старше Клио.
      Днем, и при свете слепых коптилок,
      видишь: она ничего не скрыла,
      и, глядя на глобус, глядишь в затылок.
      Вон они, те леса, где полно черники,
      реки, где ловят рукой белугу,
      либо - город, в чьей телефонной книге
      ты уже не числишься. Дальше, к югу,
      то есть к юго-востоку, коричневеют горы,
      бродят в осоке лошади-пржевали;
      лица желтеют. А дальше - плывут линкоры,
      и простор голубеет, как белье с кружевами.

      1981

      * Датировано по переводу в TU. - С. В.