На смерть друга

      Имяреку, тебе, -- потому что не станет за труд
      из-под камня тебя раздобыть, -- от меня, анонима,
      как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,
      так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
      чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса --
      на эзоповой фене в отечестве белых головок,
      где наощупь и слух наколол ты свои полюса
      в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
      имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
      то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
      похитителю книг, сочинителю лучшей из од
      на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой,
      слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
      обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
      белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
      одинокому сердцу и телу бессчетных постелей --
      да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
      в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
      понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
      и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
      Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
      Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
      вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
      чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
      Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
      тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
      Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
      с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.

      1973