"Помнишь свалку вещей на железном стуле..."

      Пора забыть верблюжий этот гам
      и белый дом на улице Жуковской.
      Анна Ахматова

      Помнишь свалку вещей на железном стуле,
      то, как ты подпевала бездумному "во саду ли,
      в огороде", бренчавшему вечером за стеною;
      окно, завешанное выстиранной простынею?
      Непроходимость двора из-за сугробов, щели,
      куда задувало не хуже, чем в той пещере,
      преграждали доступ царям, пастухам, животным,
      оставляя нас греться теплом животным
      да армейской шинелью. Что напевала вьюга
      переходящим за полночь в сны друг друга,
      ни пружиной не скрипнув, ни половицей,
      неповторимо ни голосом наяву, ни птицей,
      прилетевшей из Ялты. Настоящее пламя
      пожирало внутренности игрушечного аэроплана
      и центральный о'рган державы плоской,
      где китайская грамота смешана с речью польской.
      Не отдернуть руки, не избежать ожога,
      измеряя градус угла чужого
      в геометрии бедных, чей треугольник кратный
      увенчан пыльной слезой стоваттной.
      Знаешь, когда зима тревожит бор Красноносом,
      когда торжество крестьянина под вопросом,
      сказуемое, ведомое подлежащим,
      уходит в прошедшее время, жертвуя настоящим,
      от грамматики новой на сердце пряча
      окончание шепота, крика, плача.

      1978