Румянцевой победам

      Прядет кудель под потолком
      дымок ночлежный.
      Я вспоминаю под хмельком
      Ваш образ нежный,
      как Вы бродили меж ветвей,
      стройней пастушек,
      вдвоем с возлюбленной моей
      на фоне пушек.

      Под жерла гаубиц морских,
      под Ваши взгляды
      мои волнения и стих
      попасть бы рады.
      И дел-то всех: коня да плеть
      и ногу в стремя.
      Тем, первым, версты одолеть,
      последним -- время.

      Сойдемся на брегах Невы,
      а нет -- Сухоны.
      С улыбкою воззритесь Вы
      на мисс с иконы.
      Вообразив Вас за сестру
      (по крайней мере),
      целуя Вас, не разберу,
      где Вы, где Мэри.

      Но Ваш арапский конь как раз
      в полях известных.
      И я -- достаточно увяз
      в болотах местных.
      Хотя б за то, что говорю
      (Господь с словами),
      всем сердцем Вас благодарю
      -- спасенным Вами.

      Прозрачный перекинув мост
      (упрусь в колонну),
      пяток пятиконечных звезд
      по небосклону
      плетется ночью через Русь
      -- пусть к Вашим милым
      устам переберется грусть
      по сим светилам.

      На четверть -- сумеречный хлад,
      на треть -- упрямство,
      наполовину -- циферблат,
      и весь -- пространство,
      клянусь воздать Вам без затей
      (в размерах власти
      над сердцем) разностью частей --
      и суммой страсти!

      Простите ж, если что не так
      (без сцен, стенаний).
      Благословил меня коньяк
      на риск признаний.
      Вы все претензии -- к нему.
      Нехватка хлеба,
      и я зажевываю тьму.
      Храни Вас небо.

      август -- сентябрь 1964