"Весы качнулись. Молвить не греша..."

      Весы качнулись. Молвить не греша,
      ты спятила от жадности, Параша.
      Такое что-то на душу, спеша
      разбогатеть, взяла из ералаша,
      что тотчас поплыла моя душа
      наверх, как незагруженная чаша.

      Отшельник без вещей и с багажом
      пушинка и по форме и по смыслу,
      коль двое на постель да нагишом
      взойдут, скроив физиономью кислу;
      и, хоть живешь ты выше этажом,
      неможно не задраться коромыслу.

      Параша, равновесию вредит
      не только ненормальный аппетит,
      но самое стремленье к равновесью,
      что видно и в стараниях блудниц,
      в запорах, и в стирании границ
      намеренном меж городом и весью.

      Параша, ты отныне далека.
      Возносит тяготение к прелюбам.
      И так как мне мешают облака,
      рукой дындып сложимши перед клювом,
      не покажу вам с другом кулака
      и ангелов своих не покажу вам.

      Прощай, Параша! Выключив часы
      здесь наверху, как истинный сиделец
      я забываю все твои красы,
      которым я отныне не владелец,
      и зрю вблизи полнощные Весы,
      под коими родился наш младенец.

      1968