Метель в Массачусетсе

      Виктории Швейцер

      Снег идет - идет уж который день.
      Так метет, хоть черный пиджак надень.
      Городок замело. Не видать полей.
      Так бело, что не может быть белей.

      Или - может: на то и часы идут.
      Но минут в них меньше, чем снега тут.
      По ночам темнота, что всегда была
      непроглядна, и та, как постель, бела.

      Набери, дружок, этой вещи в горсть,
      чтоб прикинуть, сколько от Бога верст -
      мол, не зря пейзаж весь январь молил
      раз дошло насчет даровых белил.

      Будто вдруг у земли, что и так бедна,
      под конец оказалась всего одна
      сторона лица, одна щека.
      На нее и пошли всех невест шелка.

      Сильный снег летит с ледяной крупой.
      Знать, вовсю разгулялся лихой слепой.
      И чего ни коснется он, то само
      превращается на глазах в бельмо.

      Хоть приемник включить, чтоб он песни пел.
      А не то тишина и сама - пробел.
      А письмо писать - вид бумаги пыл
      остужает, как дверь, что прикрыть забыл.

      И раздеться нельзя догола, чтоб лечь.
      Не рубаха бела, а покатость плеч.
      Из-за них, поди, и идут полки
      на тебя в стекле, закатив белки.

      Эх, метет, метет. Не гляди в окно.
      Там подарка ждет милосердный, но
      мускулистый брат, пеленая глушь
      в полотнище цвета прощенных душ.

      1990, South Hadley