Ответ на анкету

      По возрасту я мог бы быть уже
      в правительстве. Но мне не по душе
      а) столбики их цифр, б) их интриги,
      в) габардиновые их вериги.

      При демократии, как и в когтях тирана,
      разжав объятия, встают министры рано,
      и отвратительней нет ничего спросонок,
      чем папка пухлая и бантики тесемок.

      И, в свой черед, невыносим ковер с узором
      замысловатым и с его подзолом
      из микрофончиков, с бесцветной пылью смешанных,
      дающий сильные побеги мыслей бешеных.

      Но нестерпимее всего филенка с плинтусом,
      коричневость, прямоугольность с привкусом
      образования; рельеф овса, пшеницы ли,
      и очертания державы типа шницеля.

      Нет, я не подхожу на пост министра.
      Мне все надоедает слишком быстро.
      Еще - я часто забываю имя-отчество.
      Наверно, отрочество мстит, его одрочество.

      Когда ж о родине мне мысль приходит в голову,
      я узнаю ее в лицо, тем паче - голую:
      лицо у ней - мое, и мне не нравится.
      Но нет правительства, чтоб с этим чувством справиться,

      иль я - не член его. Я мог сказать бы проще, но
      во мне, наверно, что-то так испорчено,
      что не починишь ни отверткой выборов,
      ни грубым кодексом, ни просто выпоров.

      Лишь те заслуживают званья гражданина,
      кто не рассчитывает абсолютно ни на
      кого - от государства до наркотиков -
      за исключением самих себя и ходиков,

      кто с ними взапуски спешит, настырно тикая,
      чтоб где - естественная вещь, где - дикая
      сказать не смог бы, даже если поднатужится,
      портрет начальника, оцепенев от ужаса.

      1993