С видом на море

      И. Н. Медведевой

      I

      Октябрь. Море поутру
      лежит щекой на волнорезе.
      Стручки акаций на ветру,
      как дождь на кровельном железе,
      чечетку выбивают. Луч
      светила, вставшего из моря,
      скорей пронзителен, чем жгуч;
      его пронзительности вторя,
      на весла севшие гребцы
      глядят на снежные зубцы.

      II

      Покуда храбрая рука
      Зюйд-Веста, о незримых пальцах,
      расчесывает облака,
      в агавах взрывчатых и пальмах
      производя переполох,
      свершивший туалет без мыла
      пророк, застигнутый врасплох
      при сотворении кумира,
      свой первый кофе пьет уже
      на набережной в неглиже.

      III

      Потом он прыгает, крестясь,
      в прибой, но в схватке рукопашной
      он терпит крах. Обзаведясь
      в киоске прессою вчерашней,
      он размещается в одном
      из алюминиевых кресел;
      гниют баркасы кверху дном,
      дымит на горизонте крейсер,
      и сохнут водоросли на
      затылке плоском валуна.

      IV

      Затем он покидает брег.
      Он лезет в гору без усилий.
      Он возвращается в ковчег
      из олеандр и бугенвилей,
      настолько сросшийся с горой,
      что днище течь дает как будто,
      когда сквозь заросли порой
      внизу проглядывает бухта;
      и стол стоит в ковчеге том,
      давно покинутом скотом.

      V

      Перо. Чернильница. Жара.
      И льнет линолеум к подошвам...
      И речь бежит из-под пера
      не о грядущем, но о прошлом;
      затем что автор этих строк,
      чьей проницательности беркут
      мог позавидовать, пророк,
      который нынче опровергнут,
      утратив жажду прорицать,
      на лире пробует бряцать.

      VI

      Приехать к морю в несезон,
      помимо матерьяльных выгод,
      имеет тот еще резон,
      что это -- временный, но выход
      за скобки года, из ворот
      тюрьмы. Посмеиваясь криво,
      пусть Время взяток не бер?т --
      Пространство, друг, сребролюбиво!
      Орел двугривенника прав,
      четыре времени поправ!

      VII

      Здесь виноградники с холма
      бегут темно-зеленым туком.
      Хозяйки белые дома
      здесь топят розоватым буком.
      Петух вечерний голосит.
      Крутя замедленное сальто,
      луна разбиться не грозит
      о гладь щербатую асфальта:
      ее и тьму других светил
      залив бы с легкостью вместил.

      VIII

      Когда так много позади
      всего, в особенности -- горя,
      поддержки чьей-нибудь не жди,
      сядь в поезд, высадись у моря.
      Оно обширнее. Оно
      и глубже. Это превосходство --
      не слишком радостное. Но
      уж если чувствовать сиротство,
      то лучше в тех местах, чей вид
      волнует, нежели язвит.

      октябрь 1969, Коктебель