Подражая Некрасову, или Любовная песнь Иванова

      Кажинный раз на этом самом месте
      я вспоминаю о своей невесте.
      Вхожу в шалман, заказываю двести.

      Река бежит у ног моих, зараза.
      Я говорю ей мысленно: бежи.
      В глазу -- слеза. Но вижу краем глаза
      Литейный мост и силуэт баржи.

      Моя невеста полюбила друга.
      Я как узнал, то чуть их не убил.
      Но Кодекс строг. И в чем моя заслуга,
      что выдержал характер. Правда, пил.

      Я пил как рыба. Если б с комбината
      не выгнали, то сгнил бы на корню.
      Когда я вижу будку автомата,
      то я вхожу и иногда звоню.

      Подходит друг, и мы базлаем с другом.
      Он говорит мне: Как ты, Иванов?
      А как я? Я молчу. И он с испугом
      Зайди, кричит, взглянуть на пацанов.

      Их мог бы сделать я ей. Но на деле
      их сделал он. И точка, и тире.
      И я кричу в ответ: На той неделе.
      Но той недели нет в календаре.

      Рука, где я держу теперь полбанки,
      сжимала ей сквозь платье буфера.
      И прочее. В углу на оттоманке.
      Такое впечатленье, что вчера.

      Мослы, переполняющие брюки,
      валялись на кровати, все в шерсти.
      И горло хочет громко крикнуть: Суки!
      Но почему-то говорит: Прости.

      За что? Кого? Когда я слышу чаек,
      то резкий крик меня бросает в дрожь.
      Такой же звук, когда она кончает,
      хотя потом еще мычит: Не трожь.

      Я знал ее такой, а раньше -- целой.
      Но жизнь летит, забыв про тормоза.
      И я возьму еще бутылку белой.
      Она на цвет как у нее глаза.

      1968