Семенов

      Владимиру Уфлянду

      Не было ни Иванова, ни Сидорова, ни Петрова.
      Был только зеленый луг и на нем корова.
      Вдали по рельсам бежала цепочка стальных вагонов.
      И в одном из них ехал в отпуск на юг Семенов.
      Время шло все равно. Время, наверно, шло бы,
      не будь ни коровы, ни луга: ни зелени, ни утробы.
      И если бы Иванов, Петров и Сидоров были,
      и Семенов бы ехал мимо в автомобиле.
      Задумаешься над этим и, встретившись взглядом с лугом,
      вздрогнешь и отвернешься -- скорее всего с испугом:
      ежели неподвижность действительно мать движенья,
      то отчего у них разные выраженья?
      И не только лица, но - что важнее - тела?
      Сходство у них только в том, что им нет предела,
      пока существует Семенов: покуда он, дальний отпрыск
      времени, существует настолько, что едет в отпуск;
      покуда поезд мычит, вагон зеленеет, зелень коровой бредит;
      покуда время идет, а Семенов едет.

      1993